«Когда-то я была лучшей в мире матерью. А потом родила собственного ребенка…» Автора этого признания я не помню, но более метко, наверное, не скажешь. Теперь я не критикую чужие способы воспитания, не обсуждаю поведение других детей, ни в чем больше не упрекаю своих родителей и много чего еще «не». У всех свой путь. А еще так проще сохранять внутреннее равновесие и не суетиться там, где оно не нужно.
Ну, не хочет мой малыш кушать самостоятельно. И даже носки толком снимать не научился. Ага, и пирамидку никогда не собирал. Засыпать самостоятельно так вообще, кажется, никогда не собирается… Но пока нам обоим это сильно не мешает, отдавать все силы на исправление подобных «недостатков» я не буду. Хватит с меня одной пирамидки.
Действительно, было время, когда я рассматривала различные таблицы вроде «сколько весит и что умеет ваш ребенок в 6, 12, 18 месяцев» как руководство к действию. И ничто не приводило меня в такое отчаяние, как пресловутая пирамидка. Как ни пыталась я заинтересовать своего Антона (так как практически везде утверждалось, что в определенном возрасте эта незамысловатая штуковина просто обязана стать любимой игрушкой любого нормального малыша), он даже смотреть в ее сторону не хотел. Я звонила подругам, спрашивала: «А что у тебя? Как твой? Собирал пирамидку?» Собирал, оказывается. Все собирали. Кроме моего Антона… Он уже читать научился, а пирамидка все стояла на виду, щекоча мою совесть. Напоминая, что развиваю я своего ребенка как попало — и никак не развиваю, можно сказать! Недаром говорят: ни одно занятие не обременено таким чувством вины, как родительство… К счастью, через несколько месяцев «египетских» страданий мне попалась книжка, где описывались различные типы детей в зависимости от того, какая часть мозга от рождения является у них ведущей. Вот там — наверное, специально для меня — и сообщалось, что такие, как мой Антошка, ни пирамидками, ни пазлами, ни конструкторами обычно не интересуются. Той книжке я поверила сразу. Не потому, что до сих пор верила всем книжкам о детском воспитании. Просто устала я от этой пирамидки не на шутку…
Наконец, вон в Швеции (в прошлом году мы там гостили у друзей) шестилетний ребенок в памперсах никого не шокирует. Правда, такое встречается нечасто. Но памперсы на четырехлетних — дело самое обычное… Не так давно шведская пресса обсуждала девочку, которая в 10 лет пошла «первый раз в первый класс». Просто потому, что раньше не пожелала. Права (и, кажется, желания) детей в этой стране охраняются свято… Как бы странно ни выглядело там что-то с нашей точки зрения, а шведы же на самом деле — одна из самых спокойных, уравновешенных и некриминогенных наций.
Все, будем жить «как в Швеции», решила я. Главным будет Антон. А я… буду просто разумной.
Упорно хочет пойти гулять под снегом без шапочки или в шерстяных перчатках во время летней жары? Пожалуйста. Вопреки всем объяснениям хочет «погладить» огонь или с воплем требует отцовскую бритву? Хорошо, пусть… Попробовав все это один раз, мой сын мало что перестал возвращаться к подобным экспериментам, но и стал более внимательно прислушиваться к моим словам. Впрочем, договориться мне с ним удавалось (и удается до сих пор) почти всегда. Хотя помню, как родственник, к которому мы как-то пришли в гости, с хохотом приглашал всех своих посмотреть «цирк», имея в виду наши с Антоном «дипломатические переговоры» из-за необходимости идти гулять в сапожках. Мол, какой смысл так возиться с малышом, когда он еще ничего не понимает? До рождения сына я тоже считала, что маленький ребенок — не совсем полноценный человек. Но Антон очень рано заставил меня понять, что от взрослого он отличается только меньшим жизненным опытом. А приобретя этот опыт, вполне способен ко взрослому поведению.
Скажем, в магазине он всегда помогает мне раскладывать покупки перед продавцом. И однажды (мы только отпраздновали первый день рождения Антона) мне не хватило денег на все, что было выбрано. Я позволила сыну самому решить, от чего мы откажемся… С тех пор сакраментальная фраза «У нас сейчас мало денег», которую родители обычно упоминают в ответ на требования малыша купить какую-то игрушку, срабатывает у нас безупречно. Так как, что это означает, Антон хорошо знает и по-взрослому соглашается со мной.
Только однажды он обидел чужого мальчика, забрав у него игрушку. Тот, естественно, начал реветь. Я предложила сыну «превратиться в волшебника» и дать мальчику «отступного» в виде своей любимой игрушки. Не сразу, но на эксперимент он согласился. И был настолько впечатлен, что в его силах вызвать у кого-то не только слезы, но и улыбку, поэтому конфликтов на детской площадке у нас не возникало никогда.
Ну и много чего еще… Естественно, я делаю все то же, что и другие родители. Но каждый раз представляю себя, взрослую, на сыновнем месте и со своей, взрослой точки зрения пытаюсь объяснить ситуацию так, чтобы не обидеть своего малыша. Я очень его уважаю и восхищаюсь его способностью учиться всему фактически без учителей (а заодно — всеми другими малышами, стоит им только доверять!). Все, что касается жизни сына, я позволяю решать ему самому (хотя на всякий случай — чтобы подстраховать или залечить шишки — далеко не отхожу). Кстати, в памперсах он у меня давно не ходит: сам от них отказался, всего лишь пару дней понаблюдав, как его игрушки «пользуются» горшком…
В итоге за все два с «хвостиком» года жизни Антона я вряд ли насчитаю в общей численности хотя бы пару часов его слез. У него просто нет причин плакать. При том, что ребенок у меня чрезвычайно активный и впечатлительный. Просто я умею с ним договариваться. Без криков и насилия… Кстати, а вы уже видели новость, что британский парламент хочет запретить родителям бить своих детей? Ведь их ученые выяснили, что дети, на которых в раннем возрасте поднимают руку, позже заметно уступают своим сверстникам в интеллекте…
Марина Березенская, 23 ноября 2013 года.
Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2013/11/22995.html
Читайте также: