Пора понять, что человек с психическим заболеванием — не тот, кто будет бегать по музею и портить картины
Не так давно в Минске произошел шокирующий случай. Девушка, страдавшая шизофренией, жила со своей мамой, и когда мать умерла, у девушки из-за сильного стресса началось обострение заболевания. Специалисты говорят, что обострения бывают разные. Эта девушка впала в ступор: сидела на кровати и не шевелилась. И в итоге прожила в квартире с трупом своей матери две недели, пока соседи не забили тревогу из-за неприятного запаха. И не нашлось никого — ни человека, ни организации, кто бы поинтересовался, как у нее дела.
–…Разве что психоневрологический диспансер раз в месяц обзванивает своих больных, состоящих на учете, — говорит 38-летняя Татьяна, которая живет с шизофренией уже почти 20 лет. Да, все это время она на таблетках, и каждые несколько лет попадает в больницу на два месяца. Но при этом у Татьяны высшее образование — она инженер-экономист и до 2006 года работала в одной из научных организаций. В 2008 году получила группу инвалидности, с тех пор не работает.
Честно говоря, если бы я не знала о ее диагнозе, то ни о чем бы и не догадалась. Обычная женщина, спокойная, рассуждает разумно. Единственное, что немного бросается в глаза, — при разговоре она сдвигает брови, как будто пытается больше сосредоточиться, но и только — может сойти за безобидную привычку. Между тем Татьяна уверена, что человек наблюдательный может обнаружить, что она больна. И заметно, что мысль об этом ей очень неприятна.
— У меня была проблема купить что-нибудь в магазине. Я боялась людей. Люди из сферы обслуживания могут унизить. Ведут себя высокомерно… — говорит женщина. — Когда принимаешь препараты, то может быть вялость. Однажды в метро меня приняли за пьяную, а я просто была под воздействием лекарств…
В принципе, я понимаю, почему Татьяна не хочет, чтобы окружающие знали о ее диагнозе: мало кого люди отталкивают от себя так упорно, как психически больные. Многие смотрят на них с опаской и подозрением, сторонятся или по крайней мере чувствуют себя неловко в их присутствии. Между тем, думаю, не ошибусь, если скажу, что на самом деле в окружении почти каждого человека есть люди, которые страдают тем или иным психическим расстройством, и большинство из нас даже не догадываются об этом.
Врачи-психиатры говорят, что сегодня, благодаря созданию новых лекарств, многих их пациентов можно вернуть в общество. Но есть одна проблема: достижения фармакологии опередили готовность общества к такому ходу событий. Поэтому эти люди продолжают чувствовать себя изгоями и очень стесняются своего заболевания. До самого последнего времени их никто не поддерживал и в социальном плане, только Министерство здравоохранения делало то, что могло, в пределах своей компетенции…
«А где же сами больные?»
Но когда Татьяна лежала в больнице два года назад, психотерапевт ей подсказала, что в Минске открылся клубный дом для таких пациентов как она. Татьяна стала его посещать. «Здесь мы общаемся, по средам у нас — компьютерные курсы, по четвергам готовим: здесь есть мультиварка. Имеется доступ к интернету, можем посмотреть вместе фильм…» — рассказывает она.
Больше года сюда ходит и 37-летний Андрей: «Здесь все на равных, никто не тычет пальцем, можно хорошо провести время». Именно Андрей встретил меня на подходе: «Вы корреспондент? Пойдемте, я вас провожу». И это было очень кстати, потому что мне пришлось немало побродить по окраине Минска, пока я нашла нужное здание. А когда шла за Андреем, пыталась понять: он сотрудник или человек «с диагнозом»? Обычный мужчина, разве что глаза немного грустные… И только фраза «Вы поздно, многие из наших уже ушли домой» позволила понять, к какой категории его отнести.
Директор клубного дома «Открытая душа» Ольга Рыбчинская только улыбается: «Когда к нам приходили волонтеры (было пару раз), то они спрашивали: а где же сами больные? Видимо, они ожидали увидеть нечто из фильмов ужасов, а тут все спокойно, обычные разговоры, чаепития…».
Кстати, клубный дом — это модель реабилитации людей с психиатрическими диагнозами, которую разработали сами люди с психическими заболеваниями. Это произошло в 1948 году в США. Сначала это была группа самопомощи, потом туда пригласили соцработников. Сейчас в мире около 400 таких клубных домов.
В Беларуси первый клубный дом «Открытая душа» открылся в 2011 году. Это был совместный проект Белорусской ассоциации социальных работников и союзов благотворительных организаций Баварии, клубного дома «Ласточкино гнездо» (Мюнхен) при финансовой поддержке фонда «Акция — человек» (Германия). Поддержал эту идею и РНПЦ психического здоровья.
— Сейчас мы работаем уже без финансовой поддержки немецкого фонда — с этого года благодаря государственному социальному заказу рассчитываем на финансовую помощь от государства (уже выиграли тендер), — говорит Ольга Рыбчинская.
До этого для людей, больных шизофренией, не существовало социальных услуг и реабилитационных центров. Более того, шизофрения является медицинским противопоказанием для того, чтобы получать помощь со стороны территориального центра соцобслуживания населения. Но такие люди тоже нуждаются в помощи со стороны общества!
Сегодня в клубе насчитывается около 80 членов: не только из Минска, но и пригородов, а также Логойска и Борисова.
Дремучие стереотипы… образованных людей
— Мы работаем с людьми с шизофренией, психозами, психотическими расстройствами и с людьми с расстройствами настроения (сюда относятся депрессия, биполярное расстройство), — говорит Ольга. — Мы понимаем особенности таких людей, спокойно относимся, когда приходит человек в возбужденном состоянии, понимаем, что нужно время, чтобы он освоился у нас.
— Работать с ними не так сложно, как кажется на первый взгляд, — уверяет меня соцработник. — Сюда приходят все-таки люди с активной жизненной позицией. Раз они решили не сидеть дома и пришли к нам в клубный дом, значит, настроены на позитивные изменения. Сложных ситуаций я и не припомню. Может, иногда хотелось бы большей активности с их стороны, но мы понимаем, что многие принимают сильные снотворные. Поэтому не все могут заставить себя прийти к нам к 9 утра. Это иногда физически нереально после дозы таблеток.
Еще одна особенность: для того, чтобы человек у нас открылся и проявил себя, нужно, чтобы прошло много времени, например, полгода, год… Сначала они ничего не хотят о себе рассказывать. Но потом потихоньку, видя, что все вокруг настроены дружелюбно, потихоньку раскрываются. Потом люди начинают встречаться друг с другом уже и за пределами клубного дома, завязываются дружеские отношения…
Мы все вместе ходим на выставки, в музеи, театры. Хотя однажды был вопиющий случай. Тогда мы собирались посетить один из музеев. Предварительно позвонили, сказали, что хотела бы прийти группа людей с инвалидностью. У нас спросили, что за инвалидность, и мы ответили, что из-за психического заболевания. Сотрудница музея была очень удивлена и заявила, что они не хотят видеть у себя в музее членов нашего клубного дома. А мы были в шоке, узнав, какое у нее представление о таких людях и чего она ждет от них! Наличие таких дремучих стереотипов было особенно удивительно наблюдать у образованного человека из сферы культуры. Давно пора понять, что человек с психическим заболеванием — не тот, кто будет бегать по музею и портить картины, — с горечью заметила Ольга Рыбчинская.
Действительно, стереотипов в отношении этих людей все еще много. Так, некоторые считают, что люди с психическими заболеваниями имеют низкий интеллект, проще говоря, дураки, — рассказывает Ольга. — И соответственно к ним относятся. Но интеллект и психическое заболевание обычно никак не связаны между собой. Среди таких людей, как и среди здоровых, есть более умные и менее.
И уровень агрессивности у таких людей такой же, как и среди здоровых. И если случаи агрессивности все же бывают, то это, как правило, не потому, что человек с психическим заболеванием агрессивный, а потому, что на него неправильно реагируют и он начинает защищаться. И зачастую защищается сильнее, чем того требует ситуация, потому что он и так «на грани».
Кстати, специалистами доказано, что самую серьезную опасность в обществе представляет молодой психически здоровый безработный мужчина в возрасте от 18 до 25 лет, особенно если он находится под влиянием алкоголя или наркотиков. Психически больные (если исключить больных алкоголизмом и наркоманией) совершают менее 2% из всех насильственных преступлений.
Р.S. Когда шла работа над этой статьей, мы узнали, что с прошлого года в Минске работает еще одно заведение для людей с психическими заболеваниями — Центр «Открытый дом», созданный Белорусским обществом Красного Креста при поддержке Красного Креста Исландии.
Светлана Бусько, 29 июля 2014 года.
Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2014/07/46498.html
Читайте также: