Малыши, недополучающие любви в семье, чаще становятся жертвами насилия
В 2012 году эксперты провели исследование среди белорусской молодежи 18-26 лет, результаты которого заставляют не задуматься, а бить во все колокола. Сведения, которые получили исследователи, шокируют: 7% опрошенных заявили, что самым травматическим событием их детства было сексуальное насилие, почти 25% страдали от физического насилия и более 60% подвергались эмоциональному. В 2013 году в Беларуси зафиксировано почти 400 преступлений против половой свободы детей. Эту цифру можно смело умножать на десять, как утверждают специалисты, так как их уровень примерно одинаков во всех странах. У нас это явление имеет скрытый характер по ряду причин:
- неэффективность системы обнаружения,
- низкая доступность экстренной, анонимной и качественной психологической помощи,
- стыд перед обществом.
А еще страх, что следствие и суд станут более сильным ударом, чем само преступление…
Дружественная беседа под… видеокамерой
Между тем около 10% психических расстройств у ребенка, над которым совершили сексуальное насилие, возникают не в результате самого насилия, а в результате травматической процедуры расследования. Для того, чтобы получать правдивые показания в ходе разбирательства уголовных дел, а также минимизировать психологическую травму во время следственных действий, в стране с 2009 года существуют дружественные к детям комнаты опросов. Малолетних свидетелей или жертв преступлений сюда приводят следственные органы и в общих чертах рассказывают специалистам-психологам о произошедшей ситуации.
— Перед нами ставят задачу, что нужно выяснить у ребенка. А уж как мы будем это делать — существует специальная процедура. Мы не просто разговариваем, у нас есть определенный план беседы, — рассказывает эксперт-психолог Государственного комитета судебных экспертиз Наталья Мохнач. — Главное, для чего существует комната, — это создание дружественной для ребенка атмосферы, в которой он сможет раскрыться и максимально безболезненно для себя рассказать о том, что с ним происходило.
— Например, говоришь ребенку, что слышала, будто с ним что-то случилось, и просишь рассказать об этом. Детали уточняем, но не задаем наводящих вопросов. В разговоре опираемся только на то, что слышим, — уверяет эксперт-психолог Государственного комитета судебных экспертиз Анжелика Назаренко.
Специалисты подстраиваются под каждого ребенка в соответствии с его возрастом, развитием, а также ситуацией, которая произошла. Не делают из слов никаких выводов, а стараются вывести своего маленького собеседника на максимально свободный и искренний рассказ. Все, что происходит в комнате, снимает видеокамера. Об этом детей предупреждают. Запись ведется для того, чтобы впоследствии можно было использовать ее в процессе следствия и суда, не опрашивая ребенка дополнительно.
— Видеозапись во многих случаях является исчерпывающей информацией для суда, и это позволяет не травмировать ребенка снова, не вести его в зал, где сидит преступник, — объясняет Анжелика Назаренко.
Но есть в такой комнате еще одна «хитрость» — на одной из стенок установлено стекло, которое выглядит, как зеркало. А если посмотреть в него из соседней комнаты, можно увидеть все, что происходит во время опроса. Таким образом в то время, когда ребенок и психолог говорят, за беседой могут наблюдать другие заинтересованные: например, следователи.
Стекло-зеркало, через которое видна дружественная к детям комната
Первая дружественная комната для опроса детей — жертв насилия и свидетелей преступлений была создана экспертами международной общественной организации «Понимание» в 2009 году. Сейчас их 17 (шесть — в Минске). С 2009 года через комнаты дружественного опроса прошел 781 ребенок (по данным на 1 января 2015 года). Самому маленькому было меньше четырех лет. По подсчетам специалистов, в Беларуси необходимо около 50 таких комнат.
За последнее время раскрываемость преступлений против половой свободы детей в Беларуси возросла на 45% — благодаря качественным изменениям следствия в отношении несовершеннолетних жертв. Многие перестают бояться заявить о происшествии, в том числе, этому поспособствовали опросы детей с участием психологов. Пока последние проводятся на уровне рекомендаций Следственного комитета. Однако эксперты уже направили в парламент свои предложения по изменениям в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, где говорится об обязательном одноразовом опросе следственными органами пострадавшего ребенка подготовленным специалистом-психологом в специальной дружественной комнате, оборудованной видеокамерой.
Печальный опыт: из прошлого в будущее?
Доказано, что дети, у которых не сформированы доверительные отношения с родителями, чаще становятся жертвами сексуального насилия. Малыш не может сопротивляться, ведь, во-первых, взрослый человек — как правило, авторитет, которого надо слушаться. А во-вторых, у детей еще не выработан механизм сопротивления, так как всю свою жизнь человек учится говорить «нет». В то же время они должны знать, что с любыми проблемами могут прийти к родителям. Особенно доверие важно в подростковом возрасте. Если таких отношений нет, жертвы могут годами не рассказывать о том, что с ними происходит.
— Девочка после того, как ее изнасиловали на улице, пришла домой, выстирала одежду, в которой была и села делать уроки. Ее воспитывали отец и мачеха, с которой падчерица ладила, но доверия не испытывала, — приводит пример начальник отдела психолого-физиологических исследований главного управления судебно-психиатрических экспертиз Государственного комитета судебных экспертиз Людмила Мун.
А вот жертвы семейного насилия нередко молчат из страха мести, из-за неполного осознания совершенных с ними действий, из-за недоверия к окружающим или боязни разрушить семью, в которой живут. Иногда насильник заставляет жертву молчать убеждением или угрозами. При этом, как отметила Людмила Мун, дети в большинстве случаев хотят рассказать о том, что случилось, и находятся на грани того, чтобы это сделать.
Например, другая восьмилетняя девочка, которую изнасиловал отчим, рассказала о случившемся сразу после этого. Поспособствовало этому то, что в дом как раз зашли мама и старшая сестра. Девочке поверили, вызвали милицию, Людмила Мун провела опрос. Однако насильнику чуть не удалось избежать наказания: внезапно мать девочки отказалась от своих первоначальных показаний. Дело в том, что отчим был единственным кормильцем в семье. Благодаря доказательствам, полученным в ходе опроса, все же удалось привлечь его к ответственности.
Примечательно, что не только экономическая зависимость не дает женщинам становиться на сторону своих детей. Есть разные психологические причины. Например, ревность к ребенку как к сексуальному конкуренту, попытка избежать чувства вины (мол, недосмотрела дочь). А еще нередко матери попадают под влияние окружающих. Начальник отдела психолого-физиологических исследований вспомнила случай: в многодетной семье отец вступал в половую связь с каждой из своих дочерей по достижении ими определенного возраста. Когда правда открылась, и мужчина понес наказание, односельчане стали обвинять девушек в том, что они «посадили отца за решетку».
Кстати, Людмила Мун отмечает, что половые преступления против детей (преимущественно девочек) с одинаковой частотой совершают как отчимы, так и родные отцы. Большинство из этих мужчин не имеют психических или сексуальных расстройств. Но, как справедливо замечает психолог, отсутствие совести также не является заболеванием. При том, что инцест (половые отношения между родителями и детьми) запрещен в большинстве культур, такое случается повсеместно, а отличие статистических данных — вопрос качества выявления преступлений против половой свободы.
— Наш долг и ответственность как родителей заключается в том, чтобы создавать с детьми отношения, в которых будет любовь и тепло. Тот, кто недополучает их в семье, имеет больший риск быть вовлеченным в насильственные отношения, — убеждена Людмила Мун.
Еще одна опасность семейного насилия в том, что оно может продолжаться из поколения в поколение. Каждый ребенок, который растет в атмосфере ежедневных издевательств, имеет многократный травматический опыт, и неизвестно, каким образом он проявится в будущем.
Как выявить преступление и помочь
С проблемой детского насилия любого характера можно обращаться по телефону общенациональной детской линии: 8-801-100-1611. Звонки бесплатные с любого номера и принимаются круглосуточно.
Телефонный аппарат и компьютер, на которые поступают обращения, в настоящее время находятся в приемном отделении Республиканского научно-практического центра психического здоровья (далее РНПЦ). На компьютере установлена специальная программа, которая позволяет вести статистику звонков. Первоначально в течение трех лет линия обслуживалась двумя операторами, которые находились в специальной комнате. Сегодняшнее пребывание линии в РНПЦ — своеобразный компромисс: пока Минздрав не может выделить отдельную ставку для специалиста, который бы занимался исключительно консультированием по теме детского насилия, а у врача или медсестры, которые дежурят в приемном покое, обязанности другие…
Так происходит консультирование на общенациональной детской линии помощи
Тем не менее, на линию ежедневно поступает по несколько звонков. Звонят соседи, которые замечают факты насилия в отношении детворы, родители консультируются по проблемам в воспитании. Обращаются и сами дети.
— Типичный звонок: вечером в пятницу или субботу, когда отец семейства приходит пьяный и начинает интересоваться делами в школе, проверять уроки, так сказать. Далее — претензии, которые доходят до рукоприкладства, — рассказывает о самых распространенных обращениях заместитель директора по медицинской части РНПЦ психического здоровья Сергей Осипчик.
— Если ребенок говорит, что над ним совершили насилие, как правило, он говорит правду, — говорит руководитель «Понимания», член комиссии по делам несовершеннолетних при Совете Министров Андрей Маханько. — Поэтому ему нужно, в первую очередь, поверить. А дальше есть конкретный алгоритм действий: нужно обратиться с заявлением в органы внутренних дел или районный отдел Следственного комитета.
Если ребенок сам не рассказывает, что с ним что-то случилось, нужно обратить внимание на его поведение: например, он может внезапно стать замкнутым или, наоборот, гиперактивным, его действия могут стать сексуализированными (когда это не характерно для возраста ребенка).
— Мы очень хотим, чтобы у нас была создана отдельная социальная служба по делам детей, — продолжает Андрей Маханько. — Чтобы там были сосредоточены все сервисы, которые занимались бы и социальным сиротством, и насилием, совершенным в отношении несовершеннолетних — всеми видами нарушения прав ребенка. Это должна быть структура, которая будет иметь статус министерства и заберет свои функции у министерств здравоохранения, образования, внутренних дел, труда и социальной защиты. Конечно, всеми перечисленными органами эти функции выполняются, но остается вопрос качества…
Диана Середюк, 14 мая 2015 года. Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2015/05/83451.html
Читайте также: